Глэд. Рассвет над Майдманом - Страница 83

Старый военачальник кузнечиком подскочил к колдуну:

– Боюсь, что прямо сейчас я способен лишь на то, чтобы хорошенько взгреть одного бездельника, который должен заботиться о моем здоровье! О какой поездке может идти речь, если я с утра не способен разогнуть спину и согнуть мои натруженные ноги?! Я сейчас больше похож на хромую кобылу, которую ведут на живодерню! Как, пусть сожрут вас демоны, как я должен предстать перед его величеством?! А?!

Кхохолом осторожно выглянул из-за плеча наскакивающего на него старика и отчеканил адъютанту, внимавшему в пяти шагах дальше:

– Ту большую бочку, где мы парили господина Тертедуэя две недели назад, наполнить. Горячей водой. Чтобы рука еле терпела. Мы сейчас же спускаемся… Да, кстати, – улыбнулся он замершему Маленькому грифу, – пока мы возвращаем боевой дух вашему телу, вы сможете раздать необходимые поручения. Сейчас еще первая утренняя стража. Мы же успеем выступить до обеда.

Немного остывший комендант почесал редкую бороду и ткнул пальцем в грудь колдуну:

– После. После обеда. Дорога дальняя.

Затем скосил глаза на адъютанта:

– Почему ты еще тут?

По коридору горохом рассыпался топот ног спешащего солдата, а через пару минут Кхохолом в наброшенном наспех балахоне сопровождал будущего главу непобедимых войск к выходу во двор, навстречу обжигающим процедурам.

Травы успели пожелтеть под горячим летним солнцем, побежавшие осенние дни приблизили на треть дыхание будущей зимы. А немногочисленный клан, давший жизнь Хмурому, медленно уходил к северу, подальше от Шепорота. Подальше от злой реки, принявшей в глубокие воды кровь ушедших в набег воинов. Пять старых юрт, три десятка коней под присмотром двух десятков молодых орков, не проживших и десяти лет. Девять самок уводили клан от тайного распадка, где схоронили большую часть добра. Добра, оставшегося от шаманов и воинов обоих полов, повернувших коней на юг. У кочующих в более спокойные места имелось с собой в переметных сумах только самое необходимое. В степи в эти дни скорость передвижения намного важнее пары лишних чугунков.

Мало-Мохнатая выбралась из шатра наружу, прищурилась на заходящее солнце. Юрты поставили среди кустарника, в маленьком распадке рядом с ручьем. Вода в эти жаркие дни стала большой редкостью, пришлось даже подойти ближе к западным соседям, лишь бы не остаться с пересохшими бурдюками в дороге. Старуха потеряла большую часть шерсти в одном из беспощадных степных пожаров еще пятнадцать лет тому назад. Тогда она сумела провести через огонь часть пойманных в огненную ловушку соплеменников и возненавидела сухие травы, способные отнять жизнь в любой момент. Вот и сейчас, по всеобщему согласию, она вела остатки клана ближе к истокам Сестер, где в бесконечных камышах легко будет затеряться и спокойно перезимовать эти приближающиеся страшные месяцы.

Мало-Мохнатая гортанным криком отправила пару малышей за водой для вечерней похлебки, еще раз оглядела окрестности и нырнула обратно за полог. С дальнего края распадка из-за кустов ее проводила пара внимательных глаз. Затем человек переключил внимание на дальнюю часть лагеря. Посланная на другую сторону распадка часть следопытов должна уже занять позиции. Как только они подадут условленный сигнал, можно будет начинать. Невелика радость – припоздниться и искать потом маленьких змеенышей в наступающей ночи.

– Подайте бедному старику на пропитание, почтенные! Сжальтесь над сединами! Во имя морских богов, пусть ваш путь будет спокоен и успешен!

Харрим тянул щербатую миску к проходящим мимо него морякам. Уже больше десяти лет он теплыми днями сидел напротив винной лавки, в одном из наиболее бойких мест у Припортового рынка, самого крупного и грязного рынка в Полане. Устроившись у высокой складской стены, в невообразимо драном тряпье, бойкий старик не лез за словом в карман, молил милостыню, ругался с другими попрошайками, гонял маленьких воришек и по мере сил помогал хозяину лавки, вывеска которой служила ориентиром многим страждущим после бурных пьяных ночей. За необременительные труды он получал обеденную похлебку. Одновременно с этим успевал торговать всеми слухами и сплетнями, что пробегали мимо него. Всегда на виду, готовый услужить в меру сил, не замеченный ни в одной краже.

– Я – честный человек, судьбой лишенный крова над головой! Пусть так и будет, – отмахивался он от любых сомнительных предложений.

Лишь немногие серьезные люди в подземельях и катакомбах знали, что Харрим какой год занимает место старшего припортового в гильдии. А Воровская гильдия – это намного серьезнее, чем мелкие кражи и пара-тройка монет в грязной чашке для милостыни. Платящие дань торговцы даже не подозревали, кто стоит у вершины пирамиды, опирающейся на человеческие отбросы, день за днем скрывающиеся в бесконечных мрачных подземных переходах города. Но хитрый старик, видящий все и всех, не обращает внимания на груду мусора, сваленную у края нависающей над ним складской крыши. Там, под парой присыпанных пылью досок лежит безглазый наблюдатель за наблюдателями. Уже третий день он неслышной тенью на рассвете просачивается в это укрытие и впитывает в себя все происходящее на рынке.

Глэд уже может описать обычные маршруты движения городской стражи на утреннем и вечернем обходах. Может назвать все ватаги мальчишек, которые крутятся в этой части рынка, и кто из них больше ворует, чем помогает торговцам. Может узнать в лицо любого серьезного человека, у кого в кошеле звенит больше потертого медяка. А еще Глэд может сказать, сколько секунд ему потребуется для того, чтобы в случае опасности исчезнуть с добычей из любой точки рынка. Как именно придется кружить, пытаясь сбить с толку преследователей: как минимум двух крепкого сложения мужчин, которые каждый раз сопровождают его мучителя в прогулках по рынку.